Это было два года тому назад, на Первом всесоюзном съезде писателей. Невысокий старик, в опрятном стеганом бешмете, достойно взошел на трибуну и, движением маленькой смуглой руки укрощая овации зала, пропел свое замечательное приветствие. Неутомимый и прозорливый руководитель советских литератур — Алексей Максимович Горький, тогда же, с особой чуткостью и внимательностью, отметил его творчество.

«На меня и — я знаю — не только на меня, произвел потрясающее впечатление ашуг Сулейман Стальский»,— сказал он в своей заключительной речи.— «Я видел, как этот старец, безграмотный, но мудрый, сидя в президиуме, шептал, создавая свои стихи. Затем он — Гомер XX века — изумительно прочел их. Берегите людей, способных создавать такие жемчужины поэзии, какие создает Сулейман».

Эти слова Горького были прерваны дружными аплодисментами всего зала. Так писатели нашей страны воочию познакомились со старейшим народным поэтом Дагестана - Сулейманом Стальским.

Источник: Стальский, Сулейман. Стихи и песни / Сулейман Стальский. - М. : Художественная литература, 1936. - 153,[5] с. (фонд Научной библиотеки ДГУ)

«На первом Всесоюзном съезде писателей обращала на себя внимание фигура старика в пастушеской одежде горца. «Это Стальский, Сулейман Стальский, — передавали друг другу, — дагестанский ашуг». Старик вежливо, в величавом безмолвии сидел в аванзале, дожидаясь часа своего выступления.

Программа съезда разрасталась. Ораторам не предвиделось конца, и их речи переносились с утра на вечер, с заседания на заседание. А мы как в лихорадке носились из президиума в почтовое бюро и помещение для машинисток, к мандатному столу или в фойе, куда нас вызывали записками, садились, вставали, совещались, звонком призывали к порядку.

А он сидел – как сел в первый день в барашковой шерсти и войлоке, недвижно скромный и учтиво горделивый. Он сидел и смотрел куда-то вдаль перед собой, и только раз, когда к нему подошёл Горький, которому он радостно и почтительно шагнул навстречу, в его поле зрения вместе с Горьким вошли колонны, лампочки и публика в зале и вместе с ним вышли, когда Горького отозвали в сторону.

Трибуна, вселявшая такое волнение в нас, его не испугала. Она не изменила его голоса, не нарушила спокойствия, не сломила красивой простоты и стройности его повадки. Ему дали слово. Зал насторожился. Ровно и по-вековечному текла незнакомая медленная речь. Было ясно: зал для него тесен, помост – недостаточно высок. Верстовой простор виделся его взору, верстовая высь подпирала его. Вот что, кроме приветствия, привёз он из Дагестана, вот с чем сидел несколько дней среди нас.

Помимо сложенных им творений и сама жизнь народного барда есть памятник письменности, потому что автор сам становится книгой для записей последующих поколений. Так будет, верно, и со Стальским. С той же располагающей естественностью, с какой переступал любой порог, вступал он в обстановку бессмертия и перейдет в легенды, – прямодушный, внушительный, непритязательно вдохновенный».

Источник:https://dagpravda.ru/obshestvo/gomer-hh-veka-iz-dagestana/